НЕБЕСНЫЙ РОДНИК
По прошествии значительного многособытийного времени решаюсь поделиться тем, что написано было в первые дни после увиденного спектакля Светланы Цыганчиковой «НЕВОЗМОЖНОЕ НЕБО» (какое все-таки?). С удивлением обнаруживается, что со временем впечатления и воспоминания не блекнут, но напротив, становятся отчетливее, живут словами, звуками, картинами, жестами. Среди нашей стремительной действительности, в которой «…Господи, не охнуть, не вздохнуть! Дни летят в метельной круговерти..» случилось Со – Бытие, поразившее простотой и красотой слов, рисующих обычную каждодневную жизнь. В невеликом театральном зале - величие души, в смирении и любви проживающей тяжелейшие времена. Минимум выразительных средств, на сцене черное и белое, но как наполнено пространство! Пронзительность и устремленность, как жаворонок в небе, как свеча, вернее этот тончайший ее язычок пламени, трепетный, возносящийся ввысь – голос Светланы в музыкальных эпизодах.
Идет театральное действие, - и деревня, и дорога, и дверь, и порог – все видимо, реально. Рассказ о более чем приятии тяжелейшей жизненной ситуации, трудновообразимых условий жизни, более чем смирении, – о милости живого человеческого сердца, о Святости. Это было так показано, что пришло осознание, – каждый миг жизни, каким бы он ни оказывался невыносимым и трудным, может быть прожит человеком как неповторимо прекрасный, каждое живое создание Божие может быть согрето и любимо. Даже захотелось туда, в эту простую далекую трудность. Словно оттуда, из того времени осветились, увиделись в сравнении свои собственные поступки, своя черствость, недобрость, заскорузлость человеческая. Вдруг растопилось и оттаяло сердце, как у Кая в Снежной Королеве, льдинки в нем стали таять и капать слезами. Очень точно в заключительном слове выразил это состояние Отец Марьян, сказав о важности внимания к подлинной жизни сердца.
И еще, - удивительным образом приблизилось время, проживаемое в спектакле, когда, рассказывая о спектакле маме, узнала, что ей довелось видеть Анастасию Цветаеву и слушать ее!
И вновь не оставляет мысль, а с нею и страх - такие тяготы, испытания, горькие страдания с беспримерным достоинством и милостью сердца ею и такими как она пройденные, - за что, заслуженно ли?
